Ах, жених, задев нечаянно за аналой, уронил крест! При обмене колец, одно из них упало на пол... Пушкин (это он жених) изменился в лице, слышишь, он шепнул кому-то из друзей: Все дурные предзнаменования...

Что-то душно стало! Давай, не будем ждать окончания церемонии и потихоньку выберемся на улицу.

Взгляни лучше напротив: дом № 6/2 по Малой Никитской - знаменитый особняк в стиле модерн архитектора Шехтеля. И, хотя дом этот сам по себе весьма мил (хотя честно говоря, в Брюсселе, Мюнхене и Париже пару десятков похожих точно найдешь): надо сказать, что с известного времени стал он пользоваться если не плохой, то, во всяком случае, странной репутацией.

По внешним формам и декору наиболее ярко отражает все черты модерна. Объем здания статичен, его асимметрия тонко уравновешена. По большим окнам трудно определить количество этажей. В пределах простых общих очертаний возникают сложные вторичные архитектурные мотивы. Переплеты рам - переплетающиеся ветви деревьев продолжают движение мелких кривых линий майоликового фриза с орхидеями. Облицован глазированными кирпичами. Карниз-полочка далеко вынесен и демонстрирует свойства новых тогда материалов (металл, бетон). Кованая решетка ограды - законченный образец стиля модерн. Планировка дома компактна и рациональна. Центральным ядром его внутреннего пространства служит лестница, связывающая этажи.

В 1931-1936 гг. здесь жил А.М. Горький. Телефон музея: 290-05-35. Каждый последний четверг месяца - санитарный день.

Создатель его, Федор Осипович Шехтель, снискавший уже в начале своего поприща громкую известность, окончил дни свои в затхлой темноте московских коммуналок.

Пал Палыч Рябушинский (чья костлявая рука голода навсегда сдавила горло советского пионера-любителя истории), по чьему заказу и был, собственно говоря, выстроен этот дом, не только дома сего был лишен, но и Россию вынужден был оставить.

А Алексей Максимыч Горький, столь неосторожно сменивший красоты Капри на сомнительные прелести тогдашней Москвы? О чем думал он, поселившись среди роскоши этих апартаментов, где на каждую штору и кресло прикреплены были алюминиевые бирки с инвентарным номером? Представляешь, в какие игры играли здесь Великий Пролетарский Писатель и Великий Вождь - Отец Народов?

С одной стороны, по европейским меркам, почему бы не жить в таком особняке писателю, чьи книги издавались таким тиражом?

С другой - внутренняя архитектура кукольного дамского дома в мраморных завитушках и лепных изысках явно отторгла тяжеловесную мебель, выданную угловатому исследователю человеческих душ. Не внесло гармонии и повальное по тем временам в Европе увлечение Востоком - многочисленные вазы и блюда китайской перегородчатой эмали, и хорошая коллекция японских нэцке.

И уж полным безумием, апофеозом сарказма времени возвышается в самом центре этого странного обиталища несомненного таланта и тщательно скрываемого отчаяния, взметнувшаяся волной теплого мрамора колонна, в одном из своих ракурсов предстающая перед изумленным зрителем почти трехметровым фаллосом.

Сразу за домом чудесный садик, самим Шехтелем и спланированный. Через садик этот мог бы хаживать к Горькому граф Алексей Толстой, живший чуть позже в соседнем - Спиридоновка № 7 - доме, где сумел сохранить для себя, за известную плату разумеется, подобие прежней своей жизни.

Уж и графа нет, уж и потолок протек над уютной и какой-то душевно теплой его квартиркой во втором этаже. А в первом - все еще живет вдова личного биографа предусмотрительного автора Хождения по мукам .

Спиридоновка или Спиридоньевская улица - названа по приделу Спиридония при церкви XVI в. Рождества Богородицы на Козьем болоте . С 1945 г. - улица носила имя писателя Алексея Толстого (1883-1945 гг.), жившего на Спиридоновке, в доме № 2.

Если же и нам наведаться в садик, например весной, когда цветет в нем сирень, и присесть на стоящую в глубине лавочку, то, право и не знаю, надо ли нам куда-то еще идти? Но, если все-таки достанет нам сил оторваться от разлитого там годами покоя, то обернемся с благодарностью к редкому в Москве милосердию времен и бросим последний взгляд на посаженную еще Шехтелем сосну, почему-то превращающую его особняк в старую японскую гравюру.

Напротив дома Толстого, слева то есть, сразу за церковью - Спиридоновка 3/5 - палаты 17 века, отреставрированные (что на мой прагматичный взгляд уже хорошо) так, что над вряд ли исторически достоверной их крышей до сих пор сверкают клинки архитектурных пуристов.

Справа, за домом Толстого - памятник Блоку. И кто бы узнал в этом затрапезном, субтильном мужчинке без возраста и особых примет глумливого создателя бессмертной поэмы О, закрой свои бледные ноги! ?

Увы! Видно напрасно он взывал: Так вонзай же, мой ангел вчерашний, в сердце острый французский каблук . У кого же поднимется, простите, нога даже пнуть такое убожество.

Но, если памятник сам по себе уныл, то развалины как раз и забавны, и поучительны. За правым плечом поэта некогда была мастерская Вучетича, а ныне стоит памятник еще не оконченным боям за собственность - натурально одна окончательно, до чугунных балок, облезшая стена, за которой заманчиво так притаился крошечный пустырек.

За левым плечом поэта - (Спиридоновка, дом № 9) вознесся не 16-этажную высоту недавно еще, лет буквально 20 назад, престижный, брежневской архитектуры кирпичный (!) дом. И все в нем, вроде как, еще на месте, и ничего, вроде как, не обвалилось, но - оттого, может быть, что внутренние стены лоджий отделаны были неокрашенной доской, которая от московских погод незамедлительно почернела, или по иной какой скорее нематериальной причине - веет от дома эдакой разрухой всеобщей погорельщины.

Без печали отвернемся от этих, тем не менее, памятников и обратим свой взор дале. Но не очень. Прямо за Певцом Прекрасной Дамы, на углу с Малой Броннной два хороших чугунных аиста, кои и дали название той стекляшке, что стоит за ними.

В кафе Аист , что достоверно известно старожилам, изначально свили свое гнездо те, кого называли в еще не забытые времена толкачами . Приезжая в Москву, энергичные представители периферийных предприятий с успехом меняли здесь то ли шило на мыло, то ли сало на чугун - то есть явно предвосхищали то направление экономических отношений, кое получило официальное ныне название бартерных сделок . Потом, через недолгий, но явно притонный период своей коротенькой жизни, стекляшка стала собственностью наших азербайджанских братьев. Южный их темперамент периодически выливается на улицу в форме локальных перестрелок. Губительно это отзывается только на соседнем киоске: уже два киоскера пали жертвой неуместного любопытства, оба - в разное время, но оба не вовремя - выглянули узнать, что, собственно говоря, происходит.

Для фланирующего же прохожего, желающего отведать, например, знаменитые манты , посещение этого оазиса азербайджанской кулинарии не только не опасно, но и сопряжено даже с немалой долей простого гастрономического удовольствия. Разумеется, если там как раз сейчас не выясняют сложных своих отношений владельцы. Откушав, повернём в Гранатный переулок.